…Всё моё детство прошло в Невском районе северной столицы. Район часто называли «весёлым» — из-за того, что доступность наркотиков (особенно в 90-е годы) превышала все мыслимые пределы. По некоторым оценкам в средствах массовой информации, эта территория находилась на печальном втором месте в Европе по распространению наркотической заразы. Недаром именно здесь был снят скандально известный документальный фильм «Подвалы Дыбенко», который шокировал всех историями из жизни опиатных наркоманов, скрывающихся в притонах…
Словом, окружающая обстановка «соответствовала» будущим моим проблемам. Промышленный Невский район исторически считался неблагополучным: фабричные общежития, пьянство и драки, возможность для темных личностей незаметно затеряться среди толпы — всё это было ещё в царские времена. А во времена так называемой «перестройки» вообще расцвело «махровым цветом“.
Вырос я в неполной семье, без отца, был единственным ребёнком. Мама работала обычным кассиром в сбербанке. Жили мы в коммунальной квартире — комнатке в шесть квадратных метров, весьма скромно. Всё общее с соседями — кухня, удобства…
Учился хорошо. До 6-го класса активно занимался спортом — плавание, футбол, туризм. Друзья? Да разные друзья были… Как это принято называть, круг общения разделялся на “хорошие“ и “плохие» компании. Не скажу, что я попал под чьё-то дурное влияние — нет, такого не было. И вообще: мне не хотелось бы сваливать вину за всё произошедшее позже на обстоятельства. Не все же мои знакомые стали наркоманами, хоть и жили в таких же условиях, на тех же улицах. Сам виноват. Сам.
Грянула перестройка, Советский Союз был готов развалиться. Мама, чтобы прокормить семью, вынуждена была заниматься «челночным“ бизнесом — ездила в Москву за товаром, здесь торговала. Я в это время был предоставлен самому себе. Рано начал курить, почти всё время проводил на улице, в дворовых компаниях. Уже пили пиво, другие напитки…
Тогда, после окончания 6-го класса, у меня появился шанс сделать своё будущее благополучным: мама отдала меня в Суворовское училище. Увы, я там смог продержаться всего полгода — элементарно не хватило денег. Не удивляйтесь, в те годы даже такие учебные заведения были поставлены на “коммерческие рельсы»: за всё (неофициально) приходилось платить. И за учёбу, и за быт. Но формулировкой отчисления была «неуспеваемость».
Вернулся в школу. Не знаю, тогда ли во мне что-то «повернулось» или позже. Но внешне это мало в чём проявлялось. Я всё чаще общался со своим старшим двоюродным братом, который работал автомехаником и зарабатывал неплохие деньги. После ещё трёх лет в школе пошёл по его стопам — выучился, начал работать. Но перенял от брата не только хорошее. Вместе с ним употреблял алкоголь, начал принимать «лёгкие“ наркотики. Позже от “травки» перешёл к таблеткам.
Был ли у меня шанс тогда отказаться от наркотиков? Странно звучит вопрос, правда? Странно — для тех, кто, слава Богу, не испытал всё это на себе. Не знаю, насчёт «шанса»… Не сработало тогда что-то, какая-то защитная реакция организма, инстинкт самосохранения. Помню, что всё тогда представлялось в этаком «лёгком», беззаботном, радужном свете — безнаказанность, доступность, иллюзия безопасности — и это тоже сыграло потом свою роковую роль.
Знаете, сколько стоила двойная героиновая доза (которую, при желании, можно было «растянуть» и на троих)? 50 рублей! Повторяю словами: ПЯТЬДЕСЯТ РУБЛЕЙ. Такое ощущение, что всю страну специально «подсаживали» на наркотики. Попробовал и я. Попробовал — и втянулся. Около года беспечного кайфа...
Мама? А что мама? Не догадывалась до поры, не замечала. Тогда, в начале 2000-х, время такое было — на выживание. Вот моя мама и занята была добыванием хлеба насущного, крутилась как белка в колесе. Когда заметила — конечно, забила тревогу. Это было моё первое лечение в наркологической клинике. Находилась она в Великом Новгороде. Ничего не скажу, «промыли» они меня там основательно. Но хватило этого лишь на три месяца.
Появились проблемы с милицией. Ловили. Судили. Условный срок. Статья? Достаточно серьёзная — «разбой». А не посадили потому, что последствия не были такими тяжёлыми. Но в армию уже не взяли.
Дело в том, что в какой-то момент наркотики перестали быть финансово такими уж доступными. Чтобы получить дозу — нужны ежедневные траты (весьма существенные). Где взять деньги? Этот вопрос и приводил к неладам с законом. Когда тебя ломает — пойдёшь на всё, чтобы заполучить свою дозу. На подлость, предательство, преступление. На всё. Чтобы «догнаться», требовались всё большие и большие деньги. В последние три года — где-то 3,5 тысячи рублей в день.
Помню, в какой-то момент мне опять начало везти — устроился работать администратором в компьютерный клуб, торговал сантехникой. Появились свободные деньги — купил машину. Появилась у меня и любимая девушка. Но видимо, внутри меня уже что-то необратимо изменилось, сломалось.
Дальше — больше. Стал попадаться гаишникам — за рулём, под кайфом. Мною плотно заинтересовался ОБНОН (сейчас — Наркоконтроль). А подсевший на дурь организм требовал новых ощущений: я уже попробовал амфетамин, «винт“»… Короче — полностью понёсся по наклонной. Настали годы деградации и растущего отчаяния. На рубеже 2008-2009 годов почувствовал: всё, край. Полная потеря контроля над собой. Полураспад личности.
Работу потерял давно. Воровал, грабил прохожих, тащил из дома. Я бил, меня били. Ломки, отходняки, истерики, кратковременное облегчение страданий от доз, раздобытых в результате всё больших и больших усилий. Исчезновение вен на руках, ногах. Поиски места на теле, куда ещё можно уколоться. Расшатанное здоровье, выпадающие зубы…
Не хочу акцентировать внимание на физиологии, но факт остаётся фактом: молодой, сильный организм за короткий срок превращается в развалину. Со всеми вытекающими последствиями.
Мама моя, которая давно уже всё поняла, билась изо всех сил — пыталась спасти. Сколько денег уходило на моё лечение! Мы перепробовали всё: лекарства, гипноз, иглоукалывание, всевозможные «подшивки» и прочие примочки — всё без толку. Тут уже наступила не просто психологическая, а химическая зависимость: измученный организм требовал новой дозы.
Я сознавал, что погибаю. Не бесстрастно сознавал, а впадал в панику, в истерику. Посещали мысли о суициде. Когда видел себя со стороны — ужасался. Понимал, что со мной случится уже через короткое время. Примеров перед глазами было сколько угодно.
Только сейчас, по трезвому разумению, я могу детально проанализировать своё отношение к собственной проблеме. Ведь я давно уже не закрывал на неё глаза! Впадал в отчаянье, проклинал себя, лихорадочно искал выход. Но выхода не было. «Конструктивные» мысли посещали до того момента, пока не потребуется новая доза. А там — ни о чём уже думать не можешь. И всё повторяется вновь, по новому кругу. Только «круги» становятся всё более узкими…
Это продолжалось до лета 2012 года. Я уже почти не выходил из дома, лежал зверем в берлоге. Вставал только в поиске новой дозы. Внешность? Внешность соответствующая. Страшная худоба, полностью без зубов, белый как стена, измождённый.
С девушкой расстался давно. Работы не было. Планов на будущее — тоже. Думаете, меня это волновало? Абсолютно нет. Я не жил и не выживал. Я доживал. И дело было только в сроке — очень кратком, по всему…
Однажды в таком виде меня мама отвезла в государственную больницу (в платную не взяли, не хотели, видимо, себе «статистику» портить). Врачи были в шоке: гемоглобин у меня опустился до 40. Ещё несколько единиц вниз — и человек впадает в кому. Там, в реанимации, меня буквально вытащили с того света. И там, в больнице, мне, наконец, повезло: я познакомился с одной женщиной, психологом. Сейчас этот специалист — один из руководителей национальной антинаркотической комиссии. А тогда она помогла мне кое-что понять в себе, разбудила во мне какие-то внутренние психологические резервы. Это позволило преодолеть то, что меня ожидало в ближайшем будущем.
Помню, какое-то время я очень метался — уехал в Армавир и немного жил там. Хотел уйти в монастырь… Нет, не по вере, не по призванию. От страха. Спрятаться хотел.
Низкий поклон моей матушке! Где она, отчаявшаяся, измученная, находила душевные силы для последней надежды — ума не приложу. Но в те дни она заняла предельно жёсткую позицию, усадив меня на самолёт, направляющийся в Минеральные Воды. Мы вместе с мамой там и встретились с представителями реабилитационного Центра для наркозависимых. Там я и познакомился с руководителем Будённовского филиала Р. Ермаковым.
Сразу скажу: мама меня обманула. Но это тот самый обман, за который буду её благодарить до последнего своего дня. Я ведь не знал, куда еду! Думал, что это очередной «психологический тренинг“, коих я прошёл множество. Слава Богу, что я ошибся. И, слава Богу, на всё мне хватило сил.
Меня привезли в Иноземцево. Потом — на Прикумье. На Ставрополье я прошёл несколько этапов по пути к своему возвращению к жизни (здесь нет пафоса, так оно и было).
Первый этап — стать человеком. Вспомнить об этом. Жить вопреки всему, сцепив зубы (их, кстати, пришлось восстанавливать совсем не в переносном смысле). Вернуть организму элементарные физиологические функции. Есть, пить, спать, жить как человек, а не как “обмылок“, измождённый наркоманией. Не хочу приводить подробности, они слишком страшны и неприглядны.
Второй этап — приобщение к духовно-нравственным ценностям. Осознание себя творением Божьим. Обретение бесконечного источника сил духовных и физических — в вере, в молитве.
Скажу честно: от наркотиков портится не только физическое здоровье. Мозги тоже портятся. Поэтому порою трудно запоминать самые простые молитвы. Но когда через “не могу» преодолеваешь себя — это ещё один источник сил. Осознание того, что ты ещё способен на многое.
Не только выучить молитву, но и осознать её смысл. Разобрать притчу, поняв её глубинное содержание. Это не просто механическая умственная работа! Это реабилитация души, восстановление тех невидимых нитей, которые делают нас людьми не только в физиологическом плане.
Вот именно эта работа и приводит к третьему этапу реабилитации — ресоциализации. К появлению чувства ответственности не только за себя, но и за своих близких и родных, за своих братьев по вере. Всё начинается с малого! С задания зажечь лампаду, с мелких хозяйственных поручений. И тут ты ясно понимаешь: «Тебе доверяют, нельзя это предавать». Ты — частица единого братства.
Не могу не воспользоваться случаем и сердечно благодарю всех моих братьев по вере, которые в трудную минуту поддержали меня и спасли. Особая благодарность — нашему духовному наставнику, о. Иоанну Кузнецову, который, не жалея сил, не считаясь со временем, вселяет в нас уверенность, помогает и добрым делом, и мудрым словом.
Спасибо маме. За всё.
И ещё один важный момент. Реабилитация предполагает полную честность не только перед братьями, но и перед самим собой. Сейчас мне уже настолько доверяют, что я имею возможность съездить домой, в Санкт-Петербург. Если бы вы знали, как я этого хочу! Но не поеду. Полной уверенности в себе ещё нет. Подожду.
Скоро мне будет 30. Юбилей как-никак! Обязательно встречусь с мамой, где-нибудь на нейтральной территории. Она тоже рада моим успехам.
А напоследок скажу своё сегодняшнее желание. Я очень хочу остаться в реабилитационной системе. Хочу помогать ребятам. Я сам прошёл через все круги наркотического ада и знаю, как это делать. Если смогу хотя бы нескольким людям помочь вырваться из лап дурмана — значит не зря всё. Значит, не зря спасали и меня.
Фотоальбомы
Видеогалерея
